[Финик]

Перед новым годом театр полон суеты. Носимся по техэтажу, смеемся, ругаемся, делим елочки, пьем чай, работаем, работаем, работаем. Если идти по правому коридору, то перед уходом можно зайти к З. Кормить его гранатом, учить умным словам, рассказывать о мелочах, говорить о влюбчивости и чудесах. Если бежать по левому коридору, то можно встретить А. и для разнообразия напугать звонким поцелуем в щеку. Фойе живет отдельной жизнью, аппаратурой, мрачными охранниками и гостями, в силовой мы едим фруктовые салаты, я читаю Торговца Пушками, получаю нагоняй от РМ, в МЗ можно врубить весь аппарат и слушать в темноте музыку, развашившись за пультовой. В курилке какая-то параллельная вселенная, там я узнаю что-то о личной жизни вышестоящих чинов, слушаю анекдоты про говно, про "Разве это город?! две площадки на двести человек, подумаешь!", смеюсь над "Кого это вы тут обозвали словом артист?", смотрю как М. сбегает от нашего фотографа, как С. А. пытается сдать четверых певиц в бордель, проигрываю в гляделки, и в целом, список можно пополнить. Аристократичное лицо В. искажается в надменной гримассе, а потом он с детским восторгом закидывает в кружку Е. кусочек химического льда для тяжелого дыма.

"На страдания времени никакого".

Новый год я встречаю или в Минске или в Краснодаре.
Подумываю, какое бы кино посмотреть в новогоднюю ночь и где бы силы взять для поста про подведенные итоги.

Абба, массандра и рис.