Понедельник начинается в субботу
Возможно, у меня плохой вкус, и я ничего не понимаю в литературе. Сенсационное признание!
Это, кстати, не так страшноь. Если бы не мой возможно-плохой-вкус, то не ясно вообще, чем бы я спасалась в такие дурацкие летние вечера, когда, строго говоря, спасаться не от чего. Чего уж говорить о реальной угрозе моему душевному спокойствию?
Миром правят триединые системы, и сегодня этой системой стали любовь, смерть, текст (с)
А вообще, знаете, к черту любовь. И смерть туда же.
Текст, текст, текст.
Бьорк называет себя фонтаном крови, ввиде девушки - я же чувствую себя бурным речным потоком, таким бурным, что даже пришлось созвать стадо бобров и выстроить их маленькими лапками несколько мощных плотин - того гляди вырвется все это блядство, разольется по полям, по долам: все эти пираты, тени, бездоказательные теоремы, перегоревшие лампочки, мятые салфетки, яблоневые листики, несбывшиеся кошки, букеты сирени (которых, на самом деле, нет), солнечные зайчики от армейских ремней, дни рожденья, кубики коричневого сахара, леденцы из чернил - вся эта братия моих мыслей, да как поубивает глупых праздных зевак - объясни им потом, что сезонные дожди и злобные политики тут не при чем, и даже предвестником конца света я не являюсь, и дело не в количестве женщин, а в новой волне: речевой аппарат не успевает за потоком мыслей, поэтому я предпочитаю ходить молча.
Кризис общения эволюционирует, а я с энтузиазмом молодого ученого смотрю на развитие острого психоза и восхищенно покачиваю головой.
Так о чем я? Ах, да. О тексте и литературе (интуиция подсказывает мне, что это разные вещи, но пальцы не успевают за формулировками).
Возвращаясь к праздным зевакам - откровенно говоря, никто ничего с этим не делает, хотя вода уже намочила подошвы. Сердце - пламенный мотор, мозг работает как игрушечный барабанщик, уровень воды медленно и неумолимо поднимется. Нам остается только поставить на песочек раскладное креслице, вытащить термос, открыть книжечку и усесться загорать, глядя как каждая новая страница окрашивает поток в иной цвет. Если очень повезет, то вода станет голубой, в крайнем случае фиолетовой - все ные оттенки вызывают у меня серьезные подозрения.
Кстати, о небесном светиле - вчера я узнала, что днем на улице греет солнышко.
Мои дедлайны не дают спокойно спать - поэтому приходится вести ночной образ жизни. Без шуток - я как заправский вампир не выползаю на свет божий, потому как впадаю в спячку с восходом и просыпаюсь только под вечер от пятого телефонного звонка. А вчера режим дал сбой, и пришлось бродить по заброшенным заводам, в цехах которого прячется фотостудия, отмечать дни рожденья, есть коричневый сахар в Мыслителе, и сидя на окне одного дома по улице Декабристов пить игристое, видимо, вино - в процессе этих уютненьких приключений я выяснила, что за дождливыми облаками есть Солнце. Оно, к слову, очень горячее, и уже на пятнадцатой минуте я чувствую, как кожа медленно, приобретает свойства асимптоты - бесконечно стремится к кофейному цвету. А ты становишься почти невесомым и твердеешь, как кофейное зернышко с черной прорезью по середине. Это очень круто, друзья мои, быть кофейным зернышком. А главное - честно в своей безысходности, потому что в оконцовке концов нас ждет ничто иное, как вселенская кофемолка, все мы станем коричневым фаршем. И только вот не надо по этому поводу сопли разводить, ага? -_-
Заканчивая череду сенсационных признаний я бы хотела сказать так же, что я почти ничего не слышу, кроме скрипа вагонов на железной дороге, дроби крысиных сердец и тонких звуков подкуриваемой сигареты. Особенно не слышу человеческой речи, что заставляет меня задумываться о том, как нас давно затопило, и все мы стали безмолвными рыбками, бессмысленно разевающими рты. Только скрип вагонов, сердечная дробь, пятая сигарета за два часа и фонтан собственных мыслей
Кстати да. Я не знаю, чем думаете вы, а я думаю словами. Совершенно серьезно думаю словами. И не очень верю, что можно думать как-то иначе.
Это, кстати, не так страшноь. Если бы не мой возможно-плохой-вкус, то не ясно вообще, чем бы я спасалась в такие дурацкие летние вечера, когда, строго говоря, спасаться не от чего. Чего уж говорить о реальной угрозе моему душевному спокойствию?
Миром правят триединые системы, и сегодня этой системой стали любовь, смерть, текст (с)
А вообще, знаете, к черту любовь. И смерть туда же.
Текст, текст, текст.
Бьорк называет себя фонтаном крови, ввиде девушки - я же чувствую себя бурным речным потоком, таким бурным, что даже пришлось созвать стадо бобров и выстроить их маленькими лапками несколько мощных плотин - того гляди вырвется все это блядство, разольется по полям, по долам: все эти пираты, тени, бездоказательные теоремы, перегоревшие лампочки, мятые салфетки, яблоневые листики, несбывшиеся кошки, букеты сирени (которых, на самом деле, нет), солнечные зайчики от армейских ремней, дни рожденья, кубики коричневого сахара, леденцы из чернил - вся эта братия моих мыслей, да как поубивает глупых праздных зевак - объясни им потом, что сезонные дожди и злобные политики тут не при чем, и даже предвестником конца света я не являюсь, и дело не в количестве женщин, а в новой волне: речевой аппарат не успевает за потоком мыслей, поэтому я предпочитаю ходить молча.
Кризис общения эволюционирует, а я с энтузиазмом молодого ученого смотрю на развитие острого психоза и восхищенно покачиваю головой.
Так о чем я? Ах, да. О тексте и литературе (интуиция подсказывает мне, что это разные вещи, но пальцы не успевают за формулировками).
Возвращаясь к праздным зевакам - откровенно говоря, никто ничего с этим не делает, хотя вода уже намочила подошвы. Сердце - пламенный мотор, мозг работает как игрушечный барабанщик, уровень воды медленно и неумолимо поднимется. Нам остается только поставить на песочек раскладное креслице, вытащить термос, открыть книжечку и усесться загорать, глядя как каждая новая страница окрашивает поток в иной цвет. Если очень повезет, то вода станет голубой, в крайнем случае фиолетовой - все ные оттенки вызывают у меня серьезные подозрения.
Кстати, о небесном светиле - вчера я узнала, что днем на улице греет солнышко.
Мои дедлайны не дают спокойно спать - поэтому приходится вести ночной образ жизни. Без шуток - я как заправский вампир не выползаю на свет божий, потому как впадаю в спячку с восходом и просыпаюсь только под вечер от пятого телефонного звонка. А вчера режим дал сбой, и пришлось бродить по заброшенным заводам, в цехах которого прячется фотостудия, отмечать дни рожденья, есть коричневый сахар в Мыслителе, и сидя на окне одного дома по улице Декабристов пить игристое, видимо, вино - в процессе этих уютненьких приключений я выяснила, что за дождливыми облаками есть Солнце. Оно, к слову, очень горячее, и уже на пятнадцатой минуте я чувствую, как кожа медленно, приобретает свойства асимптоты - бесконечно стремится к кофейному цвету. А ты становишься почти невесомым и твердеешь, как кофейное зернышко с черной прорезью по середине. Это очень круто, друзья мои, быть кофейным зернышком. А главное - честно в своей безысходности, потому что в оконцовке концов нас ждет ничто иное, как вселенская кофемолка, все мы станем коричневым фаршем. И только вот не надо по этому поводу сопли разводить, ага? -_-
Заканчивая череду сенсационных признаний я бы хотела сказать так же, что я почти ничего не слышу, кроме скрипа вагонов на железной дороге, дроби крысиных сердец и тонких звуков подкуриваемой сигареты. Особенно не слышу человеческой речи, что заставляет меня задумываться о том, как нас давно затопило, и все мы стали безмолвными рыбками, бессмысленно разевающими рты. Только скрип вагонов, сердечная дробь, пятая сигарета за два часа и фонтан собственных мыслей
Кстати да. Я не знаю, чем думаете вы, а я думаю словами. Совершенно серьезно думаю словами. И не очень верю, что можно думать как-то иначе.