Понедельник начинается в субботу
Простыня по Уралко. Малохудожественная, но честная.Все то, что переживается сейчас, мне обещали после первого конвента. Но я долго думаю, и дошло до меня только на третьем ((:
Картинки общего и частного перемешиваются в голове. Я люблю начинать с конца - вот я возвращаюсь в Ведьмодом, захожу в комнату, скидываю рюзак, превращаясь из Человека-Пенки в саму себя и думаю - надо бы балкон открыть, мы же с Редой умрем ночью. В комнате душно, пахнет летом и чем-то таким близким и теплым, совсем как прошлым летом, когда мы с Парасенком отмывали пыль, раскладывали вещи, украшали стены. Я выдыхаю коночательно успокаиваюсь. Остаются только обрывки песен, боль в левом плече и несколько царапин от корсета.
Конвент, тепло. Уехать на электричке, отправив рюкзак на автобусе. Ехать, чувствовать себя голой, читать с Сантой странный фанфик по Евангелиону.
На регестрации увидеть Лаську, которая не уточняя, какая у тебя фамилия, протягивает бейджик. Чувствовать себя причастной к.
Да, чувство причастности.
Бессмысленно покружить по базе, перенервичать, побывать в десятках крепких объятий, подарить всего три нежных поцелуя.
В скоростном режиме поработать с Фолко, собрать команду, сделать презентацию.
Шататься и думать о том, как грусть от потерянного в ходе подготовки презентации перочинного ножа перекрывается благодарностью к людям, которые не просто сделали так, как я и задумывала, но и сделали это в свое удовольствие и хорошо.
Целенаправлено искать, случайно встречать, держаться за руки.
Смотреть, как Артин наклеивает ресницы, высовываться из окна и наблюдать за людьми.
Мерзнуть. Проводить круглый стол и с ужасом думать - как же их много, что же им говорить всем? Они же тут сидят такие серьезные, особенно мужчины (коих было в количестве). А я в платюшке с огромной юбкой и лицо у меня в блестках. И в течение часа направлять, высказывать тезисы, чувствовать собственную непоследовательность, исправлять все, слушать. Понимать вдруг в середине, что все не так плохо. Удержать равновесие. Сделать все правильно. Сбиться к концу.
А потом вечер становится глубже, плотнее, я смотрю как танцует Оками, и слова путаются в голове. Смотреть и выдумывать ей сказки, и забывать их, и выдумывать новые.
И уважать чужой выбор. Держать спину, придерживать подол юбки, идти на ЧГК и уважать чужой выбор.
И, что немаловажно, через какое-то там время ходить с Сильтар, говорить с Сильтар, смеяться, мерзнуть на улице и вспоминать как вот тогда, на пирсе, в первый раз - я в следах ветрянки, Сильтар в белой футболке, и мы говорим какое-то страшное количество времени, и я комкаю свое удивление, ну мол, как так, ей действительно со мной интересно?.. Но вот уже мы идем по дорожке к коттеджу, она крепко держит меня за руку и рассказывает, что все будет хорошо. Мы часто произносим - "девочки-дебилки" и много смеемся. И уходим утром спать на счет три.
Просыпаться утром, потому что Квэтран, есть его гречку, слушать развеселую Эролин, встречать гостей, обнимать Артин, пить кофе тетечки, идти в душ в провокационном лоохи, босоногой, похмельной, стоять за занавеской и раззговаривать, шутить, клянчить у Мирты косметику. Потом сидеть на поэтическом турнире, и слушать разных стихов, и опять обнимать, засыпать на ходу.
Часом позже гулять с матушкой, показывать ей разное, разных, рассказывать всякое. Водить на Тикки, курить на скамейке, жаловаться на душевные невзгоды. После - провожать на электричку, бежать на концерт Лоры с Чеширом. И сидеть там. И слушать. И успокаиваться. Любоваться, вслушиваться, чесать за ухом Реду, сидящую на полу, переглядываться с Санычем, и слушать.
Теряться в толпе, смотреть презентацию Нумменора, размахивать рубашкой, кричать смешное, позволять себе ненавязчивую заботу, верить, что хотя бы сегодня все еще может кончиться хорошо.
И время путаться в повествовании. Бегать по базе, искать людей, отменять запланированное, задавать Оками на бегу риторические вопросы, получать на них ответы, искать, запоминать, считать, носить еду, чтобы закончив вдруг свой дурацкий марафон понять, что погнавшись за двумя зайцами, поймать можешь только одного - того, который сам на тебя бежит. Стоять в бессилии, мерзнуть, прикуривать азазелевские сигареты и думать вдруг, что в сущности ничего страшноого не произошло. Всмысле нет, произошло конечно, но это все частности - стоять, сжимать пластиковый стаканчик с водой в руке, и знать, что ничем не можешь помочь, что музыка - лучшая из любых приманок, что любовь и нежность разных степеней тяжести - добровольное служение во благо, а благо сейчас - уйти и не мешать, и не душить неловкостью, виной, страхом, и своей, видимо минутной, слабостью, которую в конечном итоге переживешь так же, как несколько подобных до этого. Главное, очень захотеть. Главное, не разводить пафоса.
Уходить и читать стихи, то есть - сжимать в руках ласькины распечатки, бежать за Ласькой по коридору, оттаскивать и думать - боже, какая же она сильная. И слушать ее потом, как единственное из спасений. Быть благодарным за чувства сильнее, чем за дела, и стыдиться того, что не умеешь сформулировать. И говорить с Сильтар, и еще вот - всем вместе, про сетевых поэтов, про доверие, про вину и умение прощать. И брать еще стихов, и слушать как Виконт тебе шепчет правильные слова, видеть, как Виконт умеет сегодня и завтра оказаться вовремя, и рядом, как интуитивно понимает, что сейчас нужно сказать и сделать. И сидеть в углу часа два, и говорить, смеяться, читать стихи, чувствовать сея понятым правильно как никогда, пить вино со щелочью из горла, и домашнее - из многострадального пластикового стаканчика. Быть почти счастливым.
Стоять на холоде, завернувшись в покрывало, и вести наконец-то обещанный разговор, с некоторой досадой и горечью осознать, кому тут правда важно, а у кого - нелепые отмазки, и чувство вины. Осознать себя более честным перед, и вспомнив вдруг вечер четверга, спросить "И что мне делать с этой информацией?".
Пафос убит, уровень абсурда зашкаливает.
Возвращаться к Виконту.
Обнимать Саныча, смотреть на драку, сочувствовать, пуаться. спать на чужой кровати. Просыпаться утром - сонным но просветленным.
Бежать в душ, клянчить косметику, импровизировать театр, много смеяться и нести бреда. Снижать градус позитива до естественного, петь песни, ехать в электричке, дурачиться, спать на коленях, петь песни.
Приехать домой. Просветленным.
Столкнуться с непониманием, расплакаться. Уехать, гулять в ночи с добрым другом Чеширом, говорить за разное, пить пиво, жрать хот-дог, смотреть, как он светлеет и выдыхает, спать на полу.
Прожить еще день во сне. Вернуться домой, написать отчет, вычеркнуть пару лишних но.
Вспомнить как Виконт сказал при мне вчера "Конвент про кровь, любовь и риторику". У меня был конвент про любовь от, и любовь к, и любовь вообще.
Нажать кнопку "отправить"и вот тут уже ни о чем не жалеть.
"Да и было б жалеть о чем.."
Картинки общего и частного перемешиваются в голове. Я люблю начинать с конца - вот я возвращаюсь в Ведьмодом, захожу в комнату, скидываю рюзак, превращаясь из Человека-Пенки в саму себя и думаю - надо бы балкон открыть, мы же с Редой умрем ночью. В комнате душно, пахнет летом и чем-то таким близким и теплым, совсем как прошлым летом, когда мы с Парасенком отмывали пыль, раскладывали вещи, украшали стены. Я выдыхаю коночательно успокаиваюсь. Остаются только обрывки песен, боль в левом плече и несколько царапин от корсета.
Конвент, тепло. Уехать на электричке, отправив рюкзак на автобусе. Ехать, чувствовать себя голой, читать с Сантой странный фанфик по Евангелиону.
На регестрации увидеть Лаську, которая не уточняя, какая у тебя фамилия, протягивает бейджик. Чувствовать себя причастной к.
Да, чувство причастности.
Бессмысленно покружить по базе, перенервичать, побывать в десятках крепких объятий, подарить всего три нежных поцелуя.
В скоростном режиме поработать с Фолко, собрать команду, сделать презентацию.
Шататься и думать о том, как грусть от потерянного в ходе подготовки презентации перочинного ножа перекрывается благодарностью к людям, которые не просто сделали так, как я и задумывала, но и сделали это в свое удовольствие и хорошо.
Целенаправлено искать, случайно встречать, держаться за руки.
Смотреть, как Артин наклеивает ресницы, высовываться из окна и наблюдать за людьми.
Мерзнуть. Проводить круглый стол и с ужасом думать - как же их много, что же им говорить всем? Они же тут сидят такие серьезные, особенно мужчины (коих было в количестве). А я в платюшке с огромной юбкой и лицо у меня в блестках. И в течение часа направлять, высказывать тезисы, чувствовать собственную непоследовательность, исправлять все, слушать. Понимать вдруг в середине, что все не так плохо. Удержать равновесие. Сделать все правильно. Сбиться к концу.
А потом вечер становится глубже, плотнее, я смотрю как танцует Оками, и слова путаются в голове. Смотреть и выдумывать ей сказки, и забывать их, и выдумывать новые.
И уважать чужой выбор. Держать спину, придерживать подол юбки, идти на ЧГК и уважать чужой выбор.
И, что немаловажно, через какое-то там время ходить с Сильтар, говорить с Сильтар, смеяться, мерзнуть на улице и вспоминать как вот тогда, на пирсе, в первый раз - я в следах ветрянки, Сильтар в белой футболке, и мы говорим какое-то страшное количество времени, и я комкаю свое удивление, ну мол, как так, ей действительно со мной интересно?.. Но вот уже мы идем по дорожке к коттеджу, она крепко держит меня за руку и рассказывает, что все будет хорошо. Мы часто произносим - "девочки-дебилки" и много смеемся. И уходим утром спать на счет три.
Просыпаться утром, потому что Квэтран, есть его гречку, слушать развеселую Эролин, встречать гостей, обнимать Артин, пить кофе тетечки, идти в душ в провокационном лоохи, босоногой, похмельной, стоять за занавеской и раззговаривать, шутить, клянчить у Мирты косметику. Потом сидеть на поэтическом турнире, и слушать разных стихов, и опять обнимать, засыпать на ходу.
Часом позже гулять с матушкой, показывать ей разное, разных, рассказывать всякое. Водить на Тикки, курить на скамейке, жаловаться на душевные невзгоды. После - провожать на электричку, бежать на концерт Лоры с Чеширом. И сидеть там. И слушать. И успокаиваться. Любоваться, вслушиваться, чесать за ухом Реду, сидящую на полу, переглядываться с Санычем, и слушать.
Теряться в толпе, смотреть презентацию Нумменора, размахивать рубашкой, кричать смешное, позволять себе ненавязчивую заботу, верить, что хотя бы сегодня все еще может кончиться хорошо.
И время путаться в повествовании. Бегать по базе, искать людей, отменять запланированное, задавать Оками на бегу риторические вопросы, получать на них ответы, искать, запоминать, считать, носить еду, чтобы закончив вдруг свой дурацкий марафон понять, что погнавшись за двумя зайцами, поймать можешь только одного - того, который сам на тебя бежит. Стоять в бессилии, мерзнуть, прикуривать азазелевские сигареты и думать вдруг, что в сущности ничего страшноого не произошло. Всмысле нет, произошло конечно, но это все частности - стоять, сжимать пластиковый стаканчик с водой в руке, и знать, что ничем не можешь помочь, что музыка - лучшая из любых приманок, что любовь и нежность разных степеней тяжести - добровольное служение во благо, а благо сейчас - уйти и не мешать, и не душить неловкостью, виной, страхом, и своей, видимо минутной, слабостью, которую в конечном итоге переживешь так же, как несколько подобных до этого. Главное, очень захотеть. Главное, не разводить пафоса.
Уходить и читать стихи, то есть - сжимать в руках ласькины распечатки, бежать за Ласькой по коридору, оттаскивать и думать - боже, какая же она сильная. И слушать ее потом, как единственное из спасений. Быть благодарным за чувства сильнее, чем за дела, и стыдиться того, что не умеешь сформулировать. И говорить с Сильтар, и еще вот - всем вместе, про сетевых поэтов, про доверие, про вину и умение прощать. И брать еще стихов, и слушать как Виконт тебе шепчет правильные слова, видеть, как Виконт умеет сегодня и завтра оказаться вовремя, и рядом, как интуитивно понимает, что сейчас нужно сказать и сделать. И сидеть в углу часа два, и говорить, смеяться, читать стихи, чувствовать сея понятым правильно как никогда, пить вино со щелочью из горла, и домашнее - из многострадального пластикового стаканчика. Быть почти счастливым.
Стоять на холоде, завернувшись в покрывало, и вести наконец-то обещанный разговор, с некоторой досадой и горечью осознать, кому тут правда важно, а у кого - нелепые отмазки, и чувство вины. Осознать себя более честным перед, и вспомнив вдруг вечер четверга, спросить "И что мне делать с этой информацией?".
Пафос убит, уровень абсурда зашкаливает.
Возвращаться к Виконту.
Обнимать Саныча, смотреть на драку, сочувствовать, пуаться. спать на чужой кровати. Просыпаться утром - сонным но просветленным.
Бежать в душ, клянчить косметику, импровизировать театр, много смеяться и нести бреда. Снижать градус позитива до естественного, петь песни, ехать в электричке, дурачиться, спать на коленях, петь песни.
Приехать домой. Просветленным.
Столкнуться с непониманием, расплакаться. Уехать, гулять в ночи с добрым другом Чеширом, говорить за разное, пить пиво, жрать хот-дог, смотреть, как он светлеет и выдыхает, спать на полу.
Прожить еще день во сне. Вернуться домой, написать отчет, вычеркнуть пару лишних но.
Вспомнить как Виконт сказал при мне вчера "Конвент про кровь, любовь и риторику". У меня был конвент про любовь от, и любовь к, и любовь вообще.
Нажать кнопку "отправить"и вот тут уже ни о чем не жалеть.
"Да и было б жалеть о чем.."
@темы: Говорит, В пьянстве замечен не был, но по утрам жадно пил холодную воду, В дурацком, Помнишь?..
-
-
24.04.2012 в 01:58-
-
24.04.2012 в 05:26-
-
24.04.2012 в 06:27ржал пять минут, ибо проклятие))
-
-
24.04.2012 в 09:41Я правда ожидала, что вы возьмете менестрельник.)
-
-
24.04.2012 в 09:49И да! У тебя замечательная мама!)
-
-
24.04.2012 в 10:00Вообще, без шуток, очень приятно и необычно было видеть столько поющей тебя. Тебе очень идет это состояние ((:
-
-
24.04.2012 в 17:22-
-
24.04.2012 в 20:16-
-
25.04.2012 в 04:38-
-
25.04.2012 в 08:56-
-
25.04.2012 в 10:34-
-
25.04.2012 в 19:47