Понедельник начинается в субботу
Арекипа. (Из черновиков)
- Что ты ответишь, когда тебя спросят, как ты провела лето?
- Отвечу честно - я провела лето в шапке, варежках и теплых носках.
(с)
Из разговора в каком-то хосетеле, в деревушке Чивайи
- Отвечу честно - я провела лето в шапке, варежках и теплых носках.
(с)
Из разговора в каком-то хосетеле, в деревушке Чивайи
Судя по всему лучшие времена все-таки настали, и мы продолжаем свои нелепые трансляции с обратной половины планеты. Я пишу вам из Арекипы, сидя в гостиничном номере, в вязаных гетрах и теплой куртке (хотя список одежды на мне не ограничивается этими пунктами). И нахожу такое положение дел граничащим со счастьем. Нет, я не сошла с ума - просто до этого я провела два дня на экскурсии к каньону Колько. И это многое объясняет.
Как мы смотрели на индейцев, воду и кондоров. Часть 1.Чивайи.
Как вы могли догадаться по нашим заметкам, сделаным ранее, сразу после приезда в Арекипу, описаниеми которого засорять эфир я не стану, нашему администратору пришла в голову мысль, что коли мы не едим в Куско, смотреть Мачу-Пикчу (первое название - местность, второе - вулкан), то почему бы нам не съездить и не посмотреть наглубокую яму и полет куриц глубочайший в мире каньон и полет кондоров (мы передаем привет Сильтар, от души советовавшей мне на это приключение). Большая часть нашего коллектива с восторгом и энтузиазмом поддержала это предложение, и уже следующим утром мы, 14 человек, злые, замерзшие и не выспавшиеся с небольшими рюкзаками стояли на ресепшене в ожидании манны небесной - автобуса, стало быть. Приехала за нами машина системы "маршрутка", в которую влезло ровно 14 нас, экскурсовод по имени Фернандо и водитель Мигель. И мы поехали. На границе города, уже где-то в кольце бедности, в самом выезде из Арекипы Фернандо остановил наш веселый фургончик, и угрожая высотой, на которую мы заедем в нашем путешествии, настоятельно рекомендовал купить чего нибудь из коки - листьев, леденцеов или печенья, а так же воды, потому что в союзе все это помогает пережить высоту, сонливость и душевную тоску, и сделать это прямо сейчас, потому что ближайшие пару часов мы будем ехать по трассе, вдоль склонов, полей и холмов, на которых индейцы пасут лам, альпак и пикуней.
Не корысти для а интересу ради мною было куплено и первое, и второе, и третье. Печеньки оказались вкусными и сладкими, леденцы - чем-то средним между шиповником и солодкой, а листья, оказывается, можно не только заваривать в чае, но и живать прямо так. Так вот, если кому-то интересно, каковы на вкус сушеные листья коки - то знайте, что они мало чем отличаются от яблони, разве что горчат меньше. Так же к ним идет какой-то прикольный минерал, название которого я все равно запомнить не смогла, катализатор. Когда он начинает растворяться, листья приобретают сладковатый вкус, как яблоневые цветочки. На 15 минуте живания этой травы пасть немеет. Мы едем.
Гид что-то рассказывает про высоту, про местное население, про то, как правильно жевать листья, почему сегодня мы не поедем смотреть на каньон, зато искупаемся в местных термальных источниках. За окном ползут Анды.
В окне проплывают холмы и склоны.Среди зеленой травы и жестких желтых кустиков, напоминающих пустые пучки сена, проглядывют большие рыжие камни, от этого сами склоны кажутся оливковыми. Асфальтовая дорога - узкий извилистый серпантин. Я жадно смотрю в окно, стараясь запомнить как можно больше - вот мы остановились на обочине, и смотрим на пикуней. В сущности это - овцы с длинными шеями и глазами, кроткими как у монашек. Из машины выходить запретили - животные пугливы, впав в панику эта длиношеея овца может выбежать на дорогу и попасть под машину, а государство этих зверюг очень любит, и охраняет их угрозой штрафа и тюремного заключения за убийство одной штуки.
Вот снежные вершины с каждым поворотом, с каждым десятиминутьем становятся все ближе и четче.
Вот где-то через час мы доезжаем до первой стоянки - туалет, кафе, палатки. В кафе можно купить за три соля чай из коки (тоже ничего особенного на вкус), а так же сувенирку и местную одежду - я беру теплую куртку и несколько цацок, мои товарищи с азартом бегают от прилавка к прлавку, торгуясь, разговаривая, фотографируя и примеряя.
За эти две с лишним недели, пока мы ездили по разным гостинницам и площадкам, пока мы ели в разных кафешках, мое внимание раз за разом привлекали небольшие картинки - на хи, как правило, были изолраженны матрешкоподобные женские фигуры, ракурс со спины - круглые юбки, круглые спины, две черные косы и белые круглые шляпы. Варьировалось количество на картинке - от одной до 8 (больше 8 не видела). Оказывается это - индейцы кечуа в национальном костюме. На картинках изображены бабушки, хотя со спины непонятно. За одним из прилавков сидит такая, совсем как на картинке. Смуглое лицо, похожее на то самое сморщенное яблоко, шляпа с круглыми полями, несклько кофт - верхняя без вышивки и без рисунка, ярко-розовая, под кофтой - огромная юбка со смешно забранным подолом. На спине - две косы переплетенные между собой хитрым образом. В образе и правда есть что-то матрешечное - маленький рост, большие одежды. Она сидит у прилавка и с каким-то рассеяным выражением лица кормит из соски маленькую совсем еще овечку. Я покупаю у нее за неподобающие деньги подарок Азерту и браслетик из синих бусин (который через неделю за пол-часа до спектакля отдам Дашке Б., накладывая на нее грим) не торгуясь, пью чай, смотрю по стронам - через двадцать минут мы загружаемся в наш веселый вагончик и под плохую англоязычную речь Фернандо едем в Чивайи
Чивайи - сказал нам Фернандо - международный туристический центр.
Местечко, размерами своими сравнимое с небольшой деревушкой. Похоже на деревню, кторая успешно притворяется городом. Дома - маленькие, лио из бетона и кирпича, крашеные преимущественно в белый, подернутый пылью пустыни, либо глиняные кирпичи и крыши из травы. Администратор первого хостела, в который нас пытались заселить, порадовал диковинной арифметикой в совокупности с детской непосредственностью, присущей местному населению вообще, попытавшись заселить 14 человек в два трехместных, один двуместный и один одиночный номер... Потом нас попытались расселить по разным хостелам. В конце концов привели туда, где не было никого кроме нас, а так же тепла и горячей воды.
Заселившись мы пошли гулять - ввиду медленного интернета порадовать фотографиями пока не могу, видимо, уже в России.
Белые домики, белые пыльные дорожки, каждое второе здание - хостел. В ушах непривычно конденсируется тишина - кажется, машин тут нет. 5 минут по прямой от хостела, в сторону того склона на горизонте, на котором диковинными растениями высажен огромный крест. Площадь, фонтант, улочка с лавками. Я хожу как сомнабула, подхожу к прилавкам, заглядываю в лавки - улыбчивые женщины и мужчины пытаются мне что-то предложить, показывают на те или иные вещи - я смущенно улыбаюсь, лепеча выученное "но-абло-испаньол" перемежая с "но-энтьендо". Улыбаться не перестают, но стараются не разговаривать. Прохожу мимо статуй - фигура молодой женщины-кечуа в национальном костюме - слишком белая и накрашенная чтобы быт правдой, странного вида мужская фигура в маске и диковинным сельхозинструментом - дядька индеец с перьями и не то подносами, не то зеркалами на голове.-
Мимо ходят люди. Поначалу кажется, что в этом городе живут только упомянутые бабушки. Низкий рост, пышные юбки, однотонные яркие кофты, круглые аккуратные белые шляпки с цветком или плоские черные без, встречающие яреже (шляпы, кстати, это важно, и напрямую связано с двумя религиозными традициями: и верой в разных богов-гор), на ногах носки и черные ботинки, за спиной две косы, и перстрые платки. В платках как в рюкзаках они носят вещи или детей. Дети - какой-то особенной, неземной красоты - вьющеся волосы, черные пронзительные глаза, в которых - интерес и спокойствие смешанное с равнодушием.Все - одеты необычно, но аккуратно, по погоде, лица умыты. Кажется поначалу, что больше тут никто не живет - только бабушки, дети и торговцы. Что кечуа бывают либо маленькими детьми, либо бабушками (ей богу, я была готова в это поверить). Минут через 15, попытавшись сломать себе шею, неестественно выворачивая ее в попытке проследить за маршрутом очередной бабушки с ребенком я заметила, что кроме них есть еще и мужчины, женщины - помоложе. Одеты как европейцы, то есть, перуанская версия европейской одежды. Только кожа кечуа - темнее, кофейного оттенка, кажется сделанной из мягкой бумаги. Лица и руки - то немногое, что открыто в погожий июньский день, когда я кутаюсь в две кофты и шарф - светятся сербром на солнце. Молодые одеты в целом одинаково, но именно это свчение выдает кечуа.
Как мы смотрели на индейцев, воду и кондоров. Часть 1.Чивайи.
Как вы могли догадаться по нашим заметкам, сделаным ранее, сразу после приезда в Арекипу, описаниеми которого засорять эфир я не стану, нашему администратору пришла в голову мысль, что коли мы не едим в Куско, смотреть Мачу-Пикчу (первое название - местность, второе - вулкан), то почему бы нам не съездить и не посмотреть на
Не корысти для а интересу ради мною было куплено и первое, и второе, и третье. Печеньки оказались вкусными и сладкими, леденцы - чем-то средним между шиповником и солодкой, а листья, оказывается, можно не только заваривать в чае, но и живать прямо так. Так вот, если кому-то интересно, каковы на вкус сушеные листья коки - то знайте, что они мало чем отличаются от яблони, разве что горчат меньше. Так же к ним идет какой-то прикольный минерал, название которого я все равно запомнить не смогла, катализатор. Когда он начинает растворяться, листья приобретают сладковатый вкус, как яблоневые цветочки. На 15 минуте живания этой травы пасть немеет. Мы едем.
Гид что-то рассказывает про высоту, про местное население, про то, как правильно жевать листья, почему сегодня мы не поедем смотреть на каньон, зато искупаемся в местных термальных источниках. За окном ползут Анды.
В окне проплывают холмы и склоны.Среди зеленой травы и жестких желтых кустиков, напоминающих пустые пучки сена, проглядывют большие рыжие камни, от этого сами склоны кажутся оливковыми. Асфальтовая дорога - узкий извилистый серпантин. Я жадно смотрю в окно, стараясь запомнить как можно больше - вот мы остановились на обочине, и смотрим на пикуней. В сущности это - овцы с длинными шеями и глазами, кроткими как у монашек. Из машины выходить запретили - животные пугливы, впав в панику эта длиношеея овца может выбежать на дорогу и попасть под машину, а государство этих зверюг очень любит, и охраняет их угрозой штрафа и тюремного заключения за убийство одной штуки.
Вот снежные вершины с каждым поворотом, с каждым десятиминутьем становятся все ближе и четче.
Вот где-то через час мы доезжаем до первой стоянки - туалет, кафе, палатки. В кафе можно купить за три соля чай из коки (тоже ничего особенного на вкус), а так же сувенирку и местную одежду - я беру теплую куртку и несколько цацок, мои товарищи с азартом бегают от прилавка к прлавку, торгуясь, разговаривая, фотографируя и примеряя.
За эти две с лишним недели, пока мы ездили по разным гостинницам и площадкам, пока мы ели в разных кафешках, мое внимание раз за разом привлекали небольшие картинки - на хи, как правило, были изолраженны матрешкоподобные женские фигуры, ракурс со спины - круглые юбки, круглые спины, две черные косы и белые круглые шляпы. Варьировалось количество на картинке - от одной до 8 (больше 8 не видела). Оказывается это - индейцы кечуа в национальном костюме. На картинках изображены бабушки, хотя со спины непонятно. За одним из прилавков сидит такая, совсем как на картинке. Смуглое лицо, похожее на то самое сморщенное яблоко, шляпа с круглыми полями, несклько кофт - верхняя без вышивки и без рисунка, ярко-розовая, под кофтой - огромная юбка со смешно забранным подолом. На спине - две косы переплетенные между собой хитрым образом. В образе и правда есть что-то матрешечное - маленький рост, большие одежды. Она сидит у прилавка и с каким-то рассеяным выражением лица кормит из соски маленькую совсем еще овечку. Я покупаю у нее за неподобающие деньги подарок Азерту и браслетик из синих бусин (который через неделю за пол-часа до спектакля отдам Дашке Б., накладывая на нее грим) не торгуясь, пью чай, смотрю по стронам - через двадцать минут мы загружаемся в наш веселый вагончик и под плохую англоязычную речь Фернандо едем в Чивайи
Чивайи - сказал нам Фернандо - международный туристический центр.
Местечко, размерами своими сравнимое с небольшой деревушкой. Похоже на деревню, кторая успешно притворяется городом. Дома - маленькие, лио из бетона и кирпича, крашеные преимущественно в белый, подернутый пылью пустыни, либо глиняные кирпичи и крыши из травы. Администратор первого хостела, в который нас пытались заселить, порадовал диковинной арифметикой в совокупности с детской непосредственностью, присущей местному населению вообще, попытавшись заселить 14 человек в два трехместных, один двуместный и один одиночный номер... Потом нас попытались расселить по разным хостелам. В конце концов привели туда, где не было никого кроме нас, а так же тепла и горячей воды.
Заселившись мы пошли гулять - ввиду медленного интернета порадовать фотографиями пока не могу, видимо, уже в России.
Белые домики, белые пыльные дорожки, каждое второе здание - хостел. В ушах непривычно конденсируется тишина - кажется, машин тут нет. 5 минут по прямой от хостела, в сторону того склона на горизонте, на котором диковинными растениями высажен огромный крест. Площадь, фонтант, улочка с лавками. Я хожу как сомнабула, подхожу к прилавкам, заглядываю в лавки - улыбчивые женщины и мужчины пытаются мне что-то предложить, показывают на те или иные вещи - я смущенно улыбаюсь, лепеча выученное "но-абло-испаньол" перемежая с "но-энтьендо". Улыбаться не перестают, но стараются не разговаривать. Прохожу мимо статуй - фигура молодой женщины-кечуа в национальном костюме - слишком белая и накрашенная чтобы быт правдой, странного вида мужская фигура в маске и диковинным сельхозинструментом - дядька индеец с перьями и не то подносами, не то зеркалами на голове.-
Мимо ходят люди. Поначалу кажется, что в этом городе живут только упомянутые бабушки. Низкий рост, пышные юбки, однотонные яркие кофты, круглые аккуратные белые шляпки с цветком или плоские черные без, встречающие яреже (шляпы, кстати, это важно, и напрямую связано с двумя религиозными традициями: и верой в разных богов-гор), на ногах носки и черные ботинки, за спиной две косы, и перстрые платки. В платках как в рюкзаках они носят вещи или детей. Дети - какой-то особенной, неземной красоты - вьющеся волосы, черные пронзительные глаза, в которых - интерес и спокойствие смешанное с равнодушием.Все - одеты необычно, но аккуратно, по погоде, лица умыты. Кажется поначалу, что больше тут никто не живет - только бабушки, дети и торговцы. Что кечуа бывают либо маленькими детьми, либо бабушками (ей богу, я была готова в это поверить). Минут через 15, попытавшись сломать себе шею, неестественно выворачивая ее в попытке проследить за маршрутом очередной бабушки с ребенком я заметила, что кроме них есть еще и мужчины, женщины - помоложе. Одеты как европейцы, то есть, перуанская версия европейской одежды. Только кожа кечуа - темнее, кофейного оттенка, кажется сделанной из мягкой бумаги. Лица и руки - то немногое, что открыто в погожий июньский день, когда я кутаюсь в две кофты и шарф - светятся сербром на солнце. Молодые одеты в целом одинаково, но именно это свчение выдает кечуа.
